Гражданская кампания [= Мирные действия] - Страница 156

156

— Не хватает всего лишь девяти, — радостно сообщил Энрике. — Убыток меньше пяти процентов. Вполне допустимые потери при данных обстоятельствах, по-моему. Пока у меня есть ты, моя дорогая.

Он потянулся к Марсии и достал стоявшую позади нее банку, в которой находилась королева форкосигановских жучков-маслячков, принесенная лишь прошлой ночью младшей дочкой оруженосца Янковского. Наклонив банку, он нежно вытряхнул королеву себе на ладонь. За время отсутствия жучиха подросла на добрых два Сантиметра, согласно замерам Энрике, и теперь занимала всю ладонь и даже свешивалась. Он поднес ее к лицу, ласково причмокивая и поглаживая кончиками пальцев жесткие надкрылья. Тварюшка крепко вцепилась коготками в его палец и шипела в ответ.

— Такой звук они издают, когда счастливы, — проинформировал Энрике Марсию в ответ на ее скептический взгляд.

— А!

— Хочешь ее погладить? — протянул он ей гигантского жука.

— Ну… почему бы и нет? Марсия повторила операцию, за что была вознаграждена очередным шипением. Жучиха выгнула спинку. Марсия криво улыбнулась.

Карин подумала про себя, что всякий мужчина, чье представление о хорошо проведенном времени сводится к тому, чтобы кормить, ласкать и ухаживать за существом, по преимуществу отвечавшим на его заботу злобным шипением, отлично подходит Марсии. Энрике, еще немного поворковав над королевой, пустил ее в поддон, чтобы там о ней позаботились, накормили и почистили ее рабочие отпрыски.

Карин кисло вздохнула и вернулась к расшифровке каракулей Марка, представляющих собой анализ себестоимости и продажной цены пяти основных пищевых продуктов, предлагаемых их предприятием. Придумать им всем название — та еще история. Идеи Марка прямолинейны как полено, Майлза спрашивать бесполезно, поскольку все его предложения главным образом типа «блевотная ваниль» или «тараканья отрыжка».

Нынче утром в особняке Форкосиганов царила тишина! Все оруженосцы, которых не забрал с собой Майлз, отправились с вице-королем и вице-королевой на какой-то официальный завтрак в честь будущей императрицы. Большей части прислуги на утро дали выходной. Марк ухватился за возможность — и матушку Кости как постоянного консультанта по усовершенствованию продукции — и отправился посмотреть на работу небольшого упаковочного предприятия. Ципис нашел точно такое же предприятие, перебиравшееся в другое место побольше, в Хассадаре, и обратил внимание Марка на оставляемое ими оборудование как на возможное месторасположение головного предприятия по производству продукции из жучьего маслица.

Утренний вклад Карин в работу был небольшим. Вчера вечером она в первый раз ночевала в особняке Форкосиганов. К ее тайной радости, к ней с Марком отнеслись не как к детям или преступникам либо идиотам, а с тем же уважением, как к любой взрослой паре. Они заперли за собой дверь комнаты Марка, а что происходило за ней, не касалось никого, кроме их двоих. Утром Марк отчалил по своим делам, насвистывая — и безбожно фальшивя, поскольку явно разделял полное отсутствие музыкальных способностей своего брата-породителя. Карин мурлыкала себе под нос куда более мелодично.

Она обернулась на нерешительный стук в дверной косяк лаборатории. В дверях стола одна из горничных, чем-то явно озабоченная. Как правило, прислуга особняка Форкосиганов избегала появляться в коридоре, где находилась лаборатория. Некоторые боялись жучков-маслячков. Но большинство опасалось обрушить себе на голову однолитровые контейнеры с жучьим маслицем, штабеля которых теперь возвышались чуть ли не до потолка вдоль стен коридора. И все быстро усвоили, что всякого, кто рискнет появиться в этом коридоре, тут же утащат попробовать очередной образец продукции из жучьего маслица. Эта последняя угроза обеспечила лаборатории тишину и спокойствие. Стоявшая в дверях юная леди, насколько помнила Карин, разделяла все эти три предубеждения.

— Мисс Куделка, мисс Куделка… доктор Боргос, к вам посетители.

Шагнув в сторону, горничная впустила в лабораторию двоих мужчин. Один был тощим, второй… здоровенным. На обоих были помятые костюмы в эскобарском стиле, как опознала Карин по опыту общения с Энрике. Тощий моложавый мужчина средних лет — или старообразный молодой человек, трудно сказать, — держал папку бумаг. Здоровенный просто молча возвышался.

Тощий шагнул вперед и обратился к Энрике:

— Это вы — доктор Энрике Боргос?

Энрике обернулся на эскобарский акцент, дыхание родного дома, по которому наверняка соскучился за время долгого одинокого пребывания среди барраярцев.

— Да?

Тощий радостно всплеснул руками:

— Наконец-то!

Энрике с застенчивой радостью улыбнулся.

— О, вы слышали о моей работе? Вы, часом… не инвесторы?

— Вряд ли, — ехидно ухмыльнулся тощий. — Я — судебный пристав Оскар Густиоз, а это — мой помощник, сержант Муно. Доктор Боргос, — официально положил Густиоз руку на плечо Энрике, — вы арестованы по приказу Всепланетных Кортесов Эскобара за мошенничество, хищение в особо крупных размерах, неявку в суд и подделку почтовых бондов.

— Но это же Барраяр! — выдохнул Энрике. — Вы не можете арестовать меня здесь!

— О нет, могу, — мрачно заверил его Густиоз. Он плюхнул на стул, только что освобожденный Марсией, папку с документами и раскрыл ее. — Вот тут у меня разложены по порядку: официальный ордер на арест, выданный Кортесами, — начал он перелистывать бумаги, все с печатям и штампами, — разрешение на экстрадицию, выданное посольством Барраяра на Эскобаре с тремя сопроводительными запросами, подтвержденными уже здесь, в Имперской Канцелярии Форбарр-Султана; предварительный и окончательный ордеры на арест, выданный графской канцелярией Округа Форбарра; восемнадцать отдельных разрешений на перевозку заключенного с барраярских пересадочных станций отсюда до дома; и наконец, последнее, но не менее важное, разрешение Городской Гвардии Форбарр-Султана, подписанное самим лордом Форбоном. У меня ушел почти месяц на то, чтобы прорваться сквозь все эти бюрократические рогатки и препоны, и я не намерен оставаться на этой отсталой планете ни одного лишнего часа. Вы можете взять один чемодан, доктор Боргос.

156