Гражданская кампания [= Мирные действия] - Страница 142

142

— Должны быть такие же удила, но их я пока не нашел, — сказал Майлз, проводя пальцем по инициалам. — Это одно из седел моей бабушки по отцовской линии. Жены генерала Петера принцессы и графини Оливии Форбарра Форкосиган. Вот этим она явно пользовалась. Мою мать так ни разу и не удалось уговорить поездить верхом — и я до сих пор не понимаю почему, — и отец страстью к лошадям не отличался. Так что у дедушки оставался лишь я, чтобы попытаться сохранить семейную традицию. Но когда я вырос, у меня практически не было времени ездить верхом. По-моему, вы говорили, что умеете?

— Ни разу не ездила со времен детства. Двоюродная бабушка держала для меня пони. Хотя я сильно подозреваю, что не столько для меня, сколько ради навоза для ее сада. У моих родителей в городе пони держать было негде. Он был жирным, с мерзким характером, но я его обожала, — улыбнулась воспоминаниям Катриона. — А седла были какие придется.

— Я подумывал, не починить ли это, чтобы им можно было снова пользоваться.

— Пользоваться? Да ему место в музее! Ручной работы… Совершенно уникальное… имеющее свою историю… Я даже представить не могу, сколько оно может стоить на аукционе!

— Ха! У меня произошел в точности такой же спор с Дувом. Это не просто ручная работа, это штучная работа, специально для принцессы Оливии. Скорее всего подарок моего деда. Представьте себе не просто ремесленника, а мастера. Как он отбирает кожу, выделывает ее, обрабатывает. Я представляю его оттирающим руки и думающим о своей графине, разъезжающей в созданном им произведении искусства на зависть и восхищение подругам. Гордого тем, что его творение теперь — часть ее жизни.

Майлз обвел пальцем обрамляющие инициалы листочки.

После этих слов ее представление о стоимости этой вещи резко подскочило вверх.

— Ради бога, оцените его сначала!

— Чего ради? Чтобы предоставить музею? Не желаю ради этого оценивать мою бабушку. Чтобы продать какому-нибудь коллекционеру, чтобы он им владел, как капиталом? Пусть капитал и собирает, все равно большую часть из них интересует лишь это. Единственный коллекционер, достойный владеть им, — это человек, одержимый принцессой-графиней, один из тех мужчин, что безнадежно влюбляются вопреки бездне веков, лежащих между ним и объектом его страсти. Нет. Я обязан в память мастера, его сотворившего, использовать это седло по прямому назначению, как он и планировал.

Жившая в ней экономная пугливая домохозяйка — ущербная супруга Тьена — пришла в ужас. Душа же ее пела, слыша слова Майлза. Да. Именно так и должно быть. Место этому седлу под какой-нибудь красивой дамой, а не под стеклом. Парки и сады создаются для того, чтобы ими любовались, вдыхали их аромат, гуляли по ним, наслаждались ими. Ничем нельзя измерить ценность садов, кроме восторга, который они вызывают у посетителей. Только использование придает им смысл. Откуда Майлз это знает? Только за одно это я могла бы тебя полюбить…

— Так. — Он ухмыльнулся в ответ на ее улыбку. — Бог знает, как мне нужно было заняться чем-то для упражнения, иначе вся эта кулинарная дипломатия, которую я веду в последнее время, приведет к тому, что все труды Марка отличаться от меня пойдут насмарку. В городе есть несколько парков, где есть тропинки для верховой езды. Но ездить в одиночку скучно. Может, составите компанию?

— Я бы с удовольствием, — честно ответила Катриона. — Но не могу.

Она видела, как в его глазах роятся десятки доводов, которые вот-вот выплеснутся наружу. Рукой она остановила этот готовый прорваться поток. Нужно положить конец этому веселью. Навязанное ей соглашение с Бэзилом позволяет ей лишь попробовать Майлза, а не насладиться им. Никаких банкетов… Пора возвращаться к жестокой реальности.

— Произошло кое-что новенькое. Вчера меня навестили Бэзил Форсуассон с моим братом Хью. Науськанные, как я понимаю, мерзким письмом от Алекса Формонкрифа.

Она с горечью пересказала их визит. Майлз внимательно слушал. Лицо его не выражало ничего. Ни разу за весь рассказ он не прервал ее.

— Вы их просветили? — медленно проговорил он, когда она остановилась, чтобы перевести дух.

— Я пыталась. И меня просто взбесило, как они просто… отмахнулись от моих слов в пользу грязных инсинуаций этого дурака Алекса. Нашли, кого слушать! Думаю, Хью искренне переживает за меня, но вот Бэзил… Он просто из кожи вон лезет, чтобы выполнить семейный долг — так, как он его понимает, и переполнен всякими бреднями насчет тлетворного влияния столицы.

— А! — хмыкнул Майлз. — Романтик, значит. Понятно.

Майлз, они были готовы забрать Никки немедленно! А у меня нет никаких законных прав бороться за опеку! Даже если я приволоку Бэзила в магистрат Округа Форбреттенов, я не смогу доказать, что он не годится в опекуны. Он годится. Он просто чудовищно доверчив. Но я подумала — слишком поздно, уже ночью, — об уровне секретности для Никки. Станет ли Имперская безопасность что-нибудь предпринимать, чтобы помешать Бэзилу?

Майлз нахмурился.

— Скорее всего… нет. Ведь он не намеревается увезти Никки на другую планету. СБ не станет возражать против того, чтобы Никки поехал жить на военную базу. На самом деле они сочтут это куда более безопасным местом, чем дом вашего дяди Фортица и особняк Форкосиганов. Лучше охраняемым. И думаю, что они не придут в восторг от судебного разбирательства, которое привлечет еще большее внимание к комаррскому делу.

— Они это разбирательство придушат? В чью пользу?

Майлз задумчиво посвистел сквозь зубы.

142